return to writing home

Как я стал ковбоем.
Моего коня, как все уже, конечно, знают, зовут  КАБАН. Он огромный, черный, и очень резвый; грохота от его хрюканья и сопенья получается очень много, но народ не особенно жалуется, ибо Кабан хоть и имеет глотку луженую, но  басит приятно и не оглушительно.

Конь Кабан проехал много штатов, много  странных и красивых  людей и долин, гор и рек видел, и возил меня всегда с достоинством и самоуважением, ему присущим. Но каждому коню нужен свой наездник, свой ковбой, и вспомнилось мне, как  давным-давно, в дальние  до-Кабаньи времена стал я ковбоем.

Обувка моя, по приезде в Штаты представляла  из себя  печальное зрелище советского убожества, в просторечии известного, как «говнодавы». Отечественная обувная промышленность в поте лица своего старалась  изобразить из свиных шкур некое подобие Док Мартенс, но, как всегда, промахнулась, <<в белый свет, как в копеечку>>, и результат сего эксперимента я  отважно привёз в Штаты на своих ногах.
 
Быстро осмотревшись в Индиане, и сообразив, что к чему,  я возгорелся  желанием от говнодавов избавиться, и  первой моей покупкой чего-либо в новой стране стали ковбойские сапоги , Frye.

Прикосновение к их богатой, глубоко лоснящейся коже голенищ, их слегка скошенный каблук, их просто откровенное качество- приводили меня, свежего мальчика из СССР, в состояние, близкое к оргазму.

Сапоги были немедленно смазаны специальным  воском, предохраняющим  от грязи, пыли и воды, и приобрели ещё более тёмный, глубокий и  какой-то  самоутверждающейся  коричневый цвет ухоженной дорогой кожи.

Говнодавы я выкинул , нисколько их не пожалев, как выкинул и идиотский плащ из <<искусственной кожи>> омерзительного гниюще-салатного цвета и стиля <<Пристрели, комиссар>>!.

Для полноты чувств, однако, одних сапог было мало, и пара новеньких  Levi Strauss дополнила картину. Через несколько дней я сообразил, что  ковбойская рубашка мне совсем бы не помешала, и приобрёл таковую исключительно позарившись на  особенные , небычные пуговицы из настоящего перламутра.

Пополнив таким образом свой гардероб, я приступил  к вооружению.
Огромный  охотничий  Camillus  в кожаных  ножнах лёг мне на правое бедро, а в углу  стояла,  поблёскивая промасленным металлом, винтовка Winchester. Да-да, именно такая, истинно-ковбойская. Всё, что мне не хватало для полной картины, это  Stetson, и, собственно, коня. Головных уборов, а уж тем более  ковбойских шляп я в те идиотско-хиппейские годы  не носил, и пришлось мне ждать мой первый  Stetson,  и первого коня, ещё многие годы.

Когда через 4 года я переехал в Калифорнию,  в Сан Франциско,  то на горках и холмах ковбойские сапоги оказались и тяжелы, и неудобны, и были выкинуты, как и прочии мои  ковбойские  одёжки, и только нож и винтовка напоминали мне о несбывшейся мечте.
Позднее, при всех моих постоянных переездах и откровенном бездомье  Winchester  стал мне в тягу, и я продал его без сожаления.

Позднее, уже вернувшись в Нью Йорк, я продал и  Camillus, ибо таскать  такую громаду по городу было нереально, а зря бесить Нью Йоркских полицейских не было  разумно. Тем более, что другие ножи, куда более подходящие к ситуации, у меня  были. Зря продал, да. Отличный был нож, только несколько не самых светлых воспоминаний с ним было связано, и это решило его судьбу.

Ковбойских сапог я больше не покупал, и мечтать перестал- нужно было выживать, и не до мечтаний мне было.

А потом, в один прекрастный день, появился у меня конь. Ну, не совсем конь, а, скорее, Конёк-Горбунок. 2 колеса, 4 горшка, 800 кубиков, и- горбатенький. Тут я спохватился, что ездить-то мне на нём и не в чем. Но так как был он сам странный, то и одёжка у меня была ему под стать, мешанина стилей и принадлежностей. Эдакий <<клоун на ослике>> получался.

Конька-Горбунка, однако, вскорости своровали нехорошие люди, и больше года я был без-лошадный. Следующая кобыла была просто не для меня, но я радостно воображал на своём лице восторг, и даже купил великолепные кавалерийские сапоги из Англии, и обалденные по красоте голифэ, и в таком виде  продолжал шокировать Нью Йорк, пока кобылу тоже не увели из стойла  другие нехорошие люди. Я даже не расстроился, настолько мне обрыдла  эта кобыла…

И купил я себе коня. Конь был не ахти какой, эдакий деревенский дурень, с огромным крупом и  крестьянскими копытами, но был он правильного, черного цвета, и бегал резво, хотя на истинный галоп  разгонялся только с горки. Однако  настроение моё  наконец-то улучшилось, и купил я себе настоящий Stetson.

Жизнь начинала наконец-то  идти  по правильному руслу, и  достигла того заветного момента, когда я купил себе настоящего боевого коня, предшественника нынешнего Кабана. И купил я себе для поездок на нём ковбойские сапоги. Они были совершенно иными, чем мои  первые- они были  черными, промасленными, с ремнями накрест, с серебрянными бляхами на лодыжках- они были суровые байкерские сапоги, предназначенные для езды, а не для топтания собачьего дерьма на улицах. Они мне служили долго и крепко, на совесть, и умерли геройской смертью.

Теперь у меня есть 3 пары сапог для езды : для тёплой погоды, для суровой зимы, и - старенькие, но любимые английские кавалерийские, которые я не использую боле, но выкинуть их - не поднимается рука.

Stetson свой я отдал дочке- она его любит, и выглядит в нём великолепно, особенно в Колорадо, верхом на лошади, несясь в галоп. Голифэ поджидает, пока подрастёт мой сын- он тоже ездит на лошадях, но сапоги  ему будут велики всегда- другая нога, чем у папы.

А недавно купил я себе  замшевую курточку ковбойскую, и- сапоги к ней.Осталось купить новый Stetson,  и вернуться к тому, с чего начиналась молодая мечта: открытые равнины, я на Кабане, ковбой и мустанг, и ветер, ветер…

Как немного нам нужно для счастья, оказывается.


(с) Сергей Бетехтин-Талепоровский

Нью Йорк
2006